Правообладатель иллюстрации AP
Уголовное дело о взятке, заведенное в отношении министра экономического развития России Алексея Улюкаева, вызвало множество вопросов и недоумение многих экспертов.
У следствия нет претензий к самой "Роснефти", следователи также не оспаривают и сделку по продаже "Башнефти", которую признали законной.
Каковы последствия этого дела?
Ведущий программы "Пятый этаж" Александр Баранов обсуждает тему с членом экспертного совета Института социально-экономических и политических исследований Алексе ем Зудин ым и политологом Юри ем Федоров ым .
А.Б. : За происходящим в Москве сейчас с большим интересом наблюдают на Западе, особенно в деловых кругах. Картина с точки зрения постороннего наблюдателя довольно странная. Покупка " Башнефти " - гигантская сделка в 330 млрд рублей, можно сказать, стратегическая сделка. Занимается ей все правительство в целом, окончательное политическое решение принимал президент Путин, решение это принял, объяснил, почему это необходимо. Поэтому возникает первый вопрос - какой интерес был у " Роснефти " платить кому-то взятку. Улюкаев, будучи даже министром экономразвития, повлиять на эту сделку вряд ли как-то мог, при всем уважении к его должности. И вот мы слышим, что он вымогал у " Роснефти " , то есть практически, у Игоря Сечина, 2 млн долларов. На взгляд со стороны, просто какая-то история Остапа Бендера, и даже не самого Бендера, не будем обижать Великого Комбинатора, это, скорее, история Шуры Балаганова, который просил 50 тыс . рублей для полного счастья, если вы помните. Потому что 2 млн долларов - это огромная сумма, конечно, для нас, простых смертных, но это, как говорят эксперты, ничтожная взятка по масштабам подобных сделок. Вы можете нам как-то прояснить ситуацию. Правдоподобна ли эта история?
А.З. : Здесь довольно много вопросов. Часть из них начинает постепенно, если не сниматься, то проясняться. Я думаю, в дальнейшем, по мере того, как эта история будет развиваться и представители следствия, правоохранительных органов, будут давать комментарии, картина станет более ясной. Пока ясно одно - Алексей Улюкаев обвиняется в вымогательстве взятки, при этом шла, насколько я понял, только что был комментарий по телевидению, речь шла о том, что, в случае, если ему не будет выплачено вознаграждение, он обещал некие препятствия и неприятности для "Роснефти" уже после заключения сделки. Я так, по крайней мере, понял. Вопросы остаются, дело находится в публичном пространстве менее суток, остается ждать той информации, которая сможет прояснить всю эту ситуацию.
Ю.Ф. : Те отрывочные сообщения, которые попадают в СМИ, пока напоминают скверный анекдот или дешевый детектив, хотя я понимаю, что Алексею Улюкаеву и членам его семьи сейчас, конечно, не до смеха. Здесь масса всяких странностей. Почему вдруг ночью какое-то экстренное сообщение? Непонятна позиция и роль "Роснефти", потому что "Роснефть" с юридической точки зрения вроде бы сама по себе дала взятку, а дача взятки - это тоже уголовное преступление. Вызывает большие вопросы сама "техника" этого дела, какая-то банковская ячейка - это все напоминает 90-е годы. Сейчас, судя по тому, что пишут и говорят специалисты в СМИ, взятки даются гораздо более утонченными, изощренными способами. Я думаю, что проблема здесь имеет скорее политический характер. И политическая сторона этого дела выглядит следующим образом: во-первых, судя по тому, что сообщалось, это дело, как и предыдущее дело Никиты Белых и целого ряда других высокопоставленных чиновников, вела служба внутренней безопасности ФСБ. Какое отношение эта служба имеет к разоблачению не политических, а уголовных преступлений в высшем руководстве, высшем слое истеблишмента, непонятно. Понятно другое - что ФСБ и руководство ФСБ всячески собирает компромат на высшее чиновничество, высший слой российской бюрократии, видимо, имея в виду какие-то свои цели и, скорее всего, цели политические.
А.Б. : Действительно, пока мы не знаем в точности, что произошло. Пока все детали еще не сообщены. Может быть, картина изменится, станет более ясной, и политические версии отпадут, и это будет чисто уголовным делом, такое тоже не исключено. Но пока этого нет, это дело волей-неволей приобретает довольно яркий политически оттенок. Улюкаев, мало того, что вряд ли мог повлиять на решение о приватизации " Роснефти " , я не знаю, как он мог Сечину помешать, какие палки в колеса он мог ему вставить в будущем, чтобы Сечину пришлось давать ему 2 млн долларов, это тоже очень странно. Но ведь, как говорят, Улюкаев в принципе уже досиживал последние дни, он писал заявление об уходе в октябре, в правительстве все ждали отставки Улюкаева, он уже был такой хромой уткой в министерстве. Они поспорили с минфином о макропрогнозе российской экономики, Улюкаев отказался ехать в Сочи на экономический форум . И тут вдруг еще вдобавок это уголовное дело ко всему. Мы знаем, что он представляет, при всем при том, что его влияние было ограничено, Улюкаев - фигура знаковая, представитель сислибов, либеральной части правительства. С этой точки зрения, в ы допускаете, что в этом деле может быть замешана серьезная политика, что, может быть, это удар по либеральному крылу, тем более по человеку, который был в довольно-таки уязвимой ситуации и без этого.
Правообладатель иллюстрации AFPА.З. : Я вижу, как эта история прямо на глазах приобретает политическую окраску, но политическая интерпретация этой истории у меня не вызывает особого доверия. Сейчас экономическое положение России достаточно сложное, идет прохождение бюджета, в этот момент наносить какие-то политические удары, ставя под вопрос и причиняя явный ущерб, по крайней мере, возможный ущерб дееспособности правительства - это игра с огнем, не очень похоже на разумное поведение. Во-вторых, ни в коей мере не ставя под вопрос презумцию невиновности в отношении Алексея Улюкаева, хочу заметить, что все те жизненные обстоятельства его деятельности - и то, что его влиятельность в правительстве снизилась, и то, что он собирался вроде бы уходить в отставку или писать заявление - последние вещи я не знал, от вас услышал, но охотно принимая их за факты, это все может говорить о том, что у человека основная профессиональная мотивация стала исчезать. Когда это происходит, появляются другие мотивы, особенно мотивы, связанные с уходом с государственной службы. Возникает искушение у таких людей, у людей такого типа, я не имею в виду конкретно Алексея Улюкаева, воспользоваться своим служебным положением.
А.Б. : Это уже такая далеко идущая версия.
А.З. : Ну почему? Политические интерпретации тоже далеко идущие.
А.Б. : Но нас сейчас интересует не столько моральный облик Улюкаева, сколько возможные политические последствия этого дела, которое, я думаю, мы все уже можем признать, что это знаковое дело в каком-то смысле. Вы говорите о том, что сейчас, когда такое тяжелое положение в экономике, ослаблять политику - это дело, конечно, опрометчивое, но по этому поводу уже говорят. Сейчас идет серьезный спор о том, какие реформы проводить, как выходить из этого кризиса, и удар по Улюкаеву может интерпретироваться как удар по либеральному крылу. Некоторые уже говорят, что на либеральных реформах поставлен крест.
А.З. : Разговоры о либеральных реформах в перспективе, сейчас вынесем за скобки обоснованность этих разговоров, примем эти разговоры как данность, они есть. У этих разговоров есть некая референтная точка, к которой все эти разговоры относятся. И эта точка - совсем не Алексей Улюкаев. В данном случае Алексей Улюкаев действительно, его положение в правительстве становилось явно или неявно более переферийным, он действительно терял влияние, и, если рассматривать эту политическую версию, ту, о которой вы говорили, то атака на такую фигуру, заведомо слабеющую, и не знаковую, не центральную для условных либералов в российской власти, она представляется довольно бессмысленной.
Ю.Ф. : Мне кажется гораздо более вероятной именно политическая компонента всей этой истории, потому что удар по Улюкаеву, чем бы он ни кончился, это удар и по либеральному крылу, об этом говорят многие наблюдатели, это удар, хотя и косвенный, но, все-таки довольно сильный удар по премьер-министру, в конечном итоге, именно премьер-министр отвечает за "нормальное поведение" членов кабинета. В советское время такая история могла бы стоить поста очень высокопоставленным тогда руководителям. Сегодня этот момент тоже имеет место. И второй момент, который, мне кажется, подтверждает версию о политической подоплеке всего этого, это сложное и усложняющееся экономическое положение страны, о чем говорил коллега. И в этой усложняющейся экономической ситуации обостряются споры о дальнейшем пути развития, о том, какие реформы проводить и проводить ли вообще. Активно действуют сторонники предельного ужесточения экономической политики, я имею в виду ужесточения государственного регулирования и фактического отказа от рыночной экономики. В этой связи удар по министру экономического развития, с именем которого были связаны очень серьезные и далеко идущие проекты и программы, я думаю, это удар как раз по либеральному крылу, это предупреждение всем людям, которые так или иначе считаются, правильно или неправильно, принадлежащими к этой части российского бюрократического истеблишмента.
Ведь неслучайно прозвучали некоторые комментарии со стороны Володина, который заявил, что у нас неприкасаемых нет, если я правильно помню то, что он сказал. Об этом же заявила и некто Поклонская, которая известна своими всякого рода такими экзотическими высказываниями. И, судя по всему, эта тема, этот тезис значит, что фактически любой может оказаться под ударом, виноват он или не виноват. Это все напоминает ранний сталинский период, когда тоже неприкасаемых не было, и когда члены Политбюро не всегда спокойно ложились спать, ожидая появление НКВДшников у своей двери.
Все это в истории России было, и не исключаю я, что это может и повториться. И дела, типа дела Улюкаева, дела Белых, других высокопоставленных руководителей и бюрократической системы, свидетельствует о том, что напряжение в политической системе России, в политических верхах нарастает. Это напряжение может вылиться в очень серьезное столкновение различных блоков в руководстве - силовиков и либералов условно, или системных либералов, в условиях сокращения того пирога, который раньше делили более-менее спокойно, сегодня, в результате того, что этот пирог, подлежащий разделу, сокращается, обостряется борьба за ресурсы, за влияние на президента, обостряется борьба за бюрократические позиции. И эта борьба выливается в такие ночные аресты, если я правильно понимаю.
А.Б. : Справедливости ради, и Поклонская, может даже не Поклонская, то уж Володин точно бы Вам ответил, что он имел в виду совершенно ясно и очевидно, что никого у нас нет выше закона в России. Вряд ли Воло д ин пригрозил людям, что мы можем любого посадить независимо от того, виноват он или нет. Интерпретировать их слова можно как угодно, конечно, но, я думаю, они говорили именно о законе, если быть справедливым.
Ю.Ф. : Я читал недавно какие-то исторические работы, и Андрей Януарьевич Вышинский тоже говорил, что никого выше закона тогда в СССР нет. И все эти процессы печально известные тоже делались на основе закона. Но это так, к слову.
А.Б. : Я хочу спросить об этом Алексея Зудина. Алексей, а как в ы интерпретируете эти слова, раз уж мы заговорили об этих заявлениях?
А.З. : Я в большей степени согласен с вашей версией, и, если у всей этой истории есть какая-то политическая подоплека, я имею в виду реальная политическая подоплека, а не та, которая создается при помощи различных конкурирующих интерпретаций, то она состоит в том, что, когда ситуация усложняется, и в плане экономического положения, и в плане ресурсов, и в плане геополитической ситуации, возникает запрос на то, чтобы все люди, которые занимают позиции во власти, выполняли свои обязанности в соответствии с тем, как им положено. И в этом смысле да, это главный принцип антикоррупционной политики, которая проводится последние несколько лет, и к которой в части тесных кругов утвердилось такое несколько ироническое и скептическое отношение.
А.Б. : В " Коммерсанте " уже написали сегодня о том, что это дело на самом деле показывает всю слабость и беспомощность борьбы с коррупцией в России. Перед нами предстала картина министра, занимающего ключевую должность в том, что касается различных приватизаций и прочего, человека, который занимается таким вымогательством на самом высоком уровне, несмотря на всю борьбу с коррупцией. Что бы в ы ответили на это?
А.З. : Это говорит лишь о том, что борьба с коррупцией - это сложная задача в нашей стране. Дело Улюкаева, в том случае, если будет доказана его виновность, говорит о том, что коррупционным соблазнам подвержены могут быть чиновники на самом разном уровне. Это говорит также о том, что да, действительно, когда проводится антикоррупционная политика, она проводится последовательно, и невзирая на место, которое занимает человек во властной иерархии. Я также хотел бы сказать, что то, о чем говорил коллега, и то, о чем говорит часть комментаторов, что у нас в стране раннесталинский период и тому подобное - я хотел бы обратить внимание на некоторую иронию. Все эти слова, все эти рассуждения происходят - в данный момент - это передача русской службы Би-би-си - они происходят в интернете, они происходят в публичном пространстве. Конечно же, определенные страхи и воспоминания о том, как это было раньше, наверное, естественны и неизбежны, но ситуация нынешняя и прошлая, как мне кажется, принципильно несопоставимы. Это две разных ситуации.
А.Б. : Да, с этим спорить трудно. Возвращаясь к словам, что нет неприкасаемых в России. Если мы согласимся с тем, что тот же Володин и другие заявляют, что нет никого выше закона. Вы верите ему, когда он это говорит? Что у нас нет неприкасаемых в России?
А.З. : Антикоррупционная политика последних лет дает все больше аргументов, чтобы верить в это. Люди, которые проводят антикоррупционную политику, действительно имеют в виду именно то, о чем они говорят и что они делают.
Ю.Ф. : Мне кажется, что определенный круг неприкасаемых в России все-таки существует. Называется он по-разному - кооператив Озеро, или как-то еще. Я не хочу сейчас вдаваться в персоналии, каких-то персональных событий, сюжетов, которые связаны с людьми, которых считают принадлежащими к этому кругу. И все-таки вопрос возникает: с чего бы вдруг люди, принадлежащие к этому либеральному блоку - Белых, Улюкаев, некоторые еще - Сторчак, о котором часто говорят, вспоминая эту фигуру - почему они становятся в первую очередь жертвами или объектами антикоррупционной борьбы? Тогда как массу других примеров, можно, наверное, приводить. Мне представляется, что антикоррупционная борьба - это на самом деле прикрытие или иное название борьбы кланов. Кланов, которые разделяются либо по политическим представлениям, политическим позициям, либо просто борются за ресурсы, за доступ к уху президента и так далее.
А.Б. : Давайте оставим пока эту тему. Это дело явно будет иметь какие-то последствия для " Роснефти " . " Роснефть " - там и так много авуаров довольно странных, юк осовских еще, тут еще вот одно дело, которое виснет на " Роснефти " . Как это дело скажется на дальнейших планах приватизации " Роснефти " , о которых говорят, которые существуют? Может быть, оно ставит крест на дальнейшей приватизации " Роснефти " ?
Ю.Ф. : Это осложнит ситуацию с приватизацией "Роснефти", потому что, чем больше скандалов, связанных с этой компанией или с этой корпорацией, независимо от того, насколько эти скандалы реальны, или раздуты совершенно искусственно, это все вызывает массу разных подозрений, и я думаю, что многие люди, которые готовы были бы участвовать в этой приватизации, постараются воздержаться. Покупать акции компании, которая вовлечена в разные неприятные ситуации, довольно рискованно. Это более рискованно, чем если репутация "Роснефти" была бы прозрачной и абсолютно чистой.
____________________________________________________________
Загрузить подкаст передачи "Пятый этаж" можно .
Белые розы и сравнение с Сократом и гладиатором не помогли сгладить впечатление от приговора: Алексей Улюкаев получил штраф в размере 130 млн рублей и восемь лет колонии строгого режима.
Заседание задержалось больше, чем на час: ждали судей и прокурора. За время ожидания журналисты узнали много интересного и успели пообщаться с Алексеем Улюкаевым на самые разнообразные темы, кроме самой острой. Журналисты выяснили, например, что экс-министр является атеистом, что, наверное, стало неожиданностью для насельников Свято-Алексиевской пустыни, которые передали подсудимому белые розы и пообещали за него молиться . Успели поговорить о будущей книге экс-министра, о родственниках, которые не пришли, чтобы не усугублять нервозность обстановки. «В оппозицию после судебного преследования перейти не собираетесь?» - спросили Алексея Улюкаева журналисты. «Я кошка, которая гуляет сама по себе », - ответил Улюкаев.
В итоге, после полуторачасового ожидания, оглашение приговора произошло быстро. «Суд установил, что Улюкаев виновен в преступлении, предусмотренном статьей 290 пункт 6: получение взятки в особо крупном размере лицом с использованием своего должностного положения», - сказала судья Лариса Семенова. Напомним, что прокурорами в этом процессе выступили Павел Филипчук и Борис Непорожный.
Именно Павел Филипчук назвал жизненный выбор Алексея Улюкаева «страшным»: «когда человек с безупречной репутацией, имея все блага жизни, становится на такой путь, который приводит его к банальному взяточничеству». Еще до заседания Адвокат Лариса Каштанова предположила, что ее подзащитного могут приговорить к условному сроку наказания, поскольку испытательный срок может быть сколь угодно большим — ограничений по этой статье нет. Каштанова заявила, что обжалует любой обвинительный приговор, вне зависимости от меры наказания.
Экс-министр экономического развития Алексей Улюкаев и адвокат Лариса Каштанова во время оглашения приговора в Замоскворецком суде Москвы. Михаил Воскресенский / РИА Новости
Последнее слово экс-министра
«История меня оправдает. Жернова истории мелят медленно, но неумолимо. Хочу высказать слова признательности моим друзьям и товарищам, их немного, но они есть. Хочу поблагодарить неизвестных людей, которые во время прогулок на улице подходили подбадривали, передавали слова поддержки. И последнее. Хочу признать себя виновным. Я виноват в том, что слишком часто шел на компромиссы, шел по легкому пути, пытался выстраивать отношения, лицемерил, крутился в бюрократическом хороводе. Только когда сам попадаешь в беду, начинаешь понимать, как тяжело на самом деле живут люди.
А когда у тебя есть вес, то просто отворачиваешься. Простите меня, люди. Как бы ни сложилась моя судьба, остаток жизни я посвящу отстаиванию интересов людей. Как сказал Сократ: вот уже время идти отсюда: вам, чтобы жить, мне чтобы умереть. Десять лет для человека 62 лет от роду не слишком отличаются от смертного приговора. Ну и хочу поздравить всех с Новым годом. Будьте здоровы», - закончил свое последнее слово Алексей Улюкаев.
Бывший министр экономического развития России Алексей Улюкаев во время заседания Замоскворецкого суда Москвы, 15 декабря 2017 года. Фото Михаил Воскресенский/Газета.Ru
В чем виновен Улюкаев
Судья Семенова в описательной части приговора подробно описала роль Улюкаева в приватизации «Башнефти», зачитав доклад Минэкономразвития, из которого следует, что ведомство было не против участия «Роснефти» в процессе приватизации. По ее словам, в тот же день Улюкаев направил в правительство предложение об установлении дополнительных критериев для участия «Роснефти», среди которых была и рекомендация о целесообразности участия «Роснефти» в приобретении 51% акций «Башнефти» . Именно за эту рекомендацию Алексей Улюкаев и потребовал от Игоря Сечина 2 млн долларов — это произошло 15 октября 2016 года на Гоа, на саммите БРИКС.
День 14 ноября 2016 года стал поворотным моментом в жизни Алексея Улюкаева: и хронометраж этого дня следствию удалось установить практически поминутно. Главным свидетелем по-прежнему остается генерал ФСБ Олег Феоктистов, который для проведения оперативно-следственных мероприятий и заявил, что Алексей Улюкаев требовал именно эту сумму от Сечина в качестве материальной благодарности за рекомендацию. Сам Сечин в показаниях утверждает: «Улюкаев подошел к машине, открыл багажник, поставил сумку внутрь и закрыл его», определенно сказав - экс-министр знал о содержимом сумки. Улюкаев во время допроса заявил, что думал, будто в сумке вино. «В судебном заседании Улюкаев вину не признал, утверждая, что в отношении него была совершена провокация », - констатировала судья. Что-то в деле до сих пор неясно: показания Феоктистова с данными записи расходятся, Сечин в суд не являлся четыре раза, Костина (главу банка ВТБ - прим.ред. ) вообще не вызывали, но суд это во внимание не принял. Или принял, но существенным не счел.
Вину экс-министра подтверждают результаты оперативно-следственного эксперимента, сообщение о преступлении от Олега Феоктистова на имя главы ФСБ Бортникова , акт приема-передачи Феоктистовым денег у инвестора, наличие красящего вещества на руках Улюкаева. А также расшифровкой аудиопереговоров Сечина и Улюкаева - доказательства убийственные. Главное из них - сумка с деньгами, обнаруженная в багажнике машины Улюкаева, ключ от которого был, согласно показаниям бывшего водителя чиновника, у самого владельца машины - в кармане брюк. То, как экс-министр забирает деньги, отчетливо видно на предоставленной суду видеозаписи.
Экс-министр экономического развития Алексей Улюкаев перед оглашением приговора у здания Замоскворецкого суда Москвы. Евгений Биятов / РИА Новости
Наказание для экс-министра
По решению суда, Алексей Улюкаев получил 8 лет колонии строгого режима, в срок зачтут проведенный под домашним арестом год. Также экс-министр выплатит штраф, равный сумме взятки - 2 млн долларов. Должности в органах власти он сможет занимать только через восемь лет после отбытия срока: зная гуманность российской системы правосудия, отпускающую заключенных по УДО, мы можем прогнозировать, что Алексей Улюкаев получит новое кресло только 2029 году. К тому времени ему как раз исполнится 73 года - сомнительный возраст для возвращения в систему. А могло быть и хуже - прокурор просил десять лет.
Адвокаты Улюкаева, как и обещали, будут опротестовывать приговор, но пока подзащитного отвезли в СИЗО, причем показания расходятся: то ли в Лефортово, то ли в Матросскую тишину. Есть мнение, что по случаю избрания президента в 2018 году будет объявлена амнистия , и Алексей Валентинович отправится на свободу. Деньги ему, правда, не вернут.
Эксперты «БИЗНЕС Online» о том, как экс-министр пал жертвой борьбы за «преемника Путина» и дадут ли реальный срок «либеральному апостолу»
Последнее слово экс-министра МЭР Алексея Улюкаева в Замоскворецком суде неожиданно превратилось и в обвинительную, и в покаянную речь, которую бывший чиновник адресовал своим коллегам по Кремлю, персонально Игорю Сечину, а также народу России и самой истории. О том, как подсудимый цитировал Кастро и Сократа, сравнивал себя с гладиатором, вооруженным картонным мечом, призывал суд не подписывать ему «смертный приговор» и обещал посвятить остаток жизни простым людям, — в репортаже «БИЗНЕС Online».
Алексей Улюкаев за минувший год, проведенный под домашним арестом, серьезно похудел и осунулся, и это бросается в глаза. Хотя вряд ли отсутствие министерской зарплаты сделало его бедным человеком Фото: Рамиль Ситдиков, РИА «Новости»
«ВЫШИНСКИЙ ОТДЫХАЕТ. НЕТ ЧЕЛОВЕКА — НЕТ ПРОБЛЕМЫ!»
Последнее слово бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева , оглашенное сегодня в Замоскворецком суде столицы, больше походило на завещание потомкам. Помнится, Николай Бухарин в похожей ситуации каялся перед партией, Карл Радек шутил и сочинял анекдоты, Каменев призывал плачущего Зиновьева «умереть достойно», а вот бывший соратник Гайдара и Чубайса (с ними Улюкаев познакомился еще в советское время в клубе «Перестройка») показал себя абсолютно литературным человеком — с блестящей эрудицией и отсутствием страха перед так называемой репрессивной машиной. Алексей Валентинович вовсю сыпал цитатами из Жуковского, Тынянова, Джона Донна, Виктора Пелевина и даже Сократа, стоически вспоминал о своих многочисленных госнаградах как о бесполезной бижутерии, поправлял сползавшие на переносицу большие бухгалтерские очки, а под конец пообещал провести остаток жизни, защищая простых людей.
За минувший год, проведенный под домашним арестом, он серьезно похудел и осунулся, и это бросается в глаза. Хотя вряд ли отсутствие министерской зарплаты сделало его бедным человеком. При официальном доходе в 60 млн рублей, каковой был у Улюкаева еще в 2015 году, при 17 земельных участках, 3 жилых домах, 3 квартирах и 3 легковых автомобилях (данные из официальной декларации — прим. ред. ) невозможно вот так сразу все потерять и остаться наедине с копеечной пенсией. Да и сам арест, как об этом неоднократно писали СМИ, обернулся заключением в «золотой клетке», каковой по праву и по созвучию считается жилкомплекс «Золотые Ключи – 2», где расположен улюкаевский дом (среди жильцов комплекса назывались рэпер Тимати , телеведущая Дана Борисова , композитор Владимир Пресняков-младший и другие). Поэтому потрясение, которое испытал бывший министр МЭР, было, по всей видимости, чисто эмоциональным, и такой же эмоциональной была его последняя речь на суде, куда так и не счел возможным приехать его главный оппонент, исполнительный директор «Роснефти» .
Игорь Сечин так и не счел возможным приехать в суд
Фото: kremlin.ru
Со стороны все выглядело очень буднично. Зрители, пущенные в зал для судебных заседаний, отчаянно чатились в своих мобильниках, кто-то со вздохом поправлял прическу или прилежно изучал собственный ноутбук, и казалось, что почти никто не смотрел, как взъерошенный экс-министр нервно теребит в руках листочки с заготовкой «последнего слова». Но Улюкаев и не требовал от присутствующих пристального внимания. Через их голову он обращался то ли ко всей стране, то ли к грядущим потомкам, то есть к тем, от кого он надеялся получить хотя бы немного сочувствия и понимания.
«Я хочу доложить суду, что с 2006 года я ежегодно сдавал декларации о своих доходах, и в материалах следствия они имеются, и ни разу у сотрудников компетентных органов не было ко мне не только вопросов, но и замечаний», — запальчиво убеждал замоскворецких судей Алексей Валентинович. Взойдя на маленькую потертую судебную кафедру, он начал свое последнее слово с того, что категорически отверг все предъявленные ему обвинения. «Ни один из материалов следствия не содержит никаких доказательств моей причастности к совершению преступления», — подчеркнул Улюкаев. По мнению экс-министра, собранная база сведений и доказательств свидетельствует как раз об обратном — о том, что против него была «совершена чудовищная и жестокая провокация».
«Потерпевший вначале превращается в свидетеля, а потом утрачивает даже этот статус, — пожал плечами Алексей Валентинович, говоря о проигнорировавшем суд Сечине. — В свидетеля, который, затерявшись на просторах где-то между Ханты-Мансийском и Римом, просто растворился. Также растворился, как и синэнергетический эффект для бюджета от приобретения его компанией „Роснефть“ акций компании „Башнефть“. Растворился, только запах серы в воздухе остался! Он мнимый свидетель, какой-то подпоручик Киже (герой одноименной повести Юрия Тынянова — прим. ред. ). Он не потерпевший, он не свидетель... Кто же он такой? Может, специалист? Ну конечно, специалист — по проворачиванию определенных делишек. Дурно пахнущих делишек...»
Улюкаев сравнил завершающийся судебный процесс над ним с цирком, где «немолодой, пенсионного возраста гладиатор картонным мечом отмахивается от вполне реальных угроз, а публика в удобных креслах наблюдает». «Готовы поднять или опустить палец, — возмутился „немолодой гладиатор“, жестами показав, как решается его судьба. — Спрашивают: „Как процесс, какой приговор?“. Давно было сказано: „Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе“. Он может зазвонить по любому из зрителей».
«Представьте ситуацию: вот у вас есть знакомый чиновник, который почему-то перестал вам нравиться, — попытался смоделировать свои отношения с Сечиным бывший глава МЭР. — Вы приглашаете его на прогулку и говорите: „Подержи, пожалуйста, портфель, у меня шнурок развязался“. И не успеет шнурок завязаться, как из кустов добры молодцы выкатывают, берут под белы руки этого бывшего приятеля и направляют его в следственный изолятор. Нет человека — нет проблемы! Однако ящик Пандоры открыть легко, а вот закрыть его будет очень трудно».
Далее Улюкаев, говоря о доказательствах следствия, сослался на «бессмертный роман Ильфа и Петрова „Золотой теленок“». По его мнению, апелляция правосудия к «весовым категориям» сумки, которую ему дали подержать, очень напоминает аргументацию из этого романа. «„Пилите, Шура, гирю“. „А если там не золото?“ „А что же там еще, по-вашему?“ Что же еще, по-вашему, может быть в тяжелой сумке, как не деньги? Или обвинение полагает, что очки подсудимого оборудованы рентгеновской оптикой специальной?» Раз сумка тяжелая, значит там деньги. А если сумка коричневая, а подсудимый почему-то этого не помнит, то именно это и доказывает его преступный замысел. Вышинский отдыхает, а мог бы подарить гособвинителю свой портрет с надписью: „Победителю-ученику от побежденного учителя“. Действительно, побежденному — у того хоть царицей доказательств вина была, а тут только сплошное „не мог не знать“ да „не мог не понимать“. Это удивительный криминальный опыт чтения мыслей не только на расстоянии, но и во времени», — заключил Алексей Валентинович.
«ПРОСТИТЕ МЕНЯ, ЛЮДИ. Я ВИНОВАТ ПЕРЕД ВАМИ»
Экс-министра никто не прерывал, не одергивал, ему никто не прекословил, несмотря на наступательный и даже обвинительный характер его речи. Иногда казалось, что слово держит не подсудимый, которому угрожает 10 лет колонии строгого режима, а сам обвинитель, прокурор, а на скамье подсудимых перед ним — все его бывшие коллеги по кремлевским министерствам и ведомствам. И им, по большому счету, нечего сказать в ответ...
«Обвинение абсурдно! Доказательства абсурдны! — продолжал метать громы и молнии Улюкаев. — Но во всяком абсурде, как известно, должна быть своя система. Она есть и в этом абсурде. Его краеугольный камень — это жестокость и вседозволенность провокаторов. <...> Выгодоприобретатель этой чудовищной провокации очевиден. Все это надо расследовать, и все это, несомненно, рано или поздно будет расследовано. Уверен, что этим преступным действиям будет дана должная оценка. Провокаторы потратили немало сил и средств, чтобы оклеветать невинного человека, заманить его в ловушку, осуществить расправу. Следствие и обвинение, вместо того чтобы разобраться в существе дела, поспешило сшить дело белыми нитками. Черное дело шито белыми нитками».
Пафос «последнего слова» все нарастал, и фигура маленького, похудевшего чиновника тоже словно увеличивалась в размерах. Наконец, Улюкаев решил влепить режиму пощечину от имени Фиделя Кастро , который, выступая 65 лет назад на процессе по сфабрикованному против него делу, сказал: «История меня оправдает». «Могу лишь повторить эти пророческие слова, — вздохнул Алексей Валентинович. — Жернова истории мелют медленно, но неумолимо. И муку хорошую делают. Уверен, что так будет и на этот раз».
Речь экс-министра длилась от силы 10 минут, но уже на второй минуте как-то стало понятно, что он решил окончательно порвать со своим бывшим окружением, навсегда отвернуться от элиты, которая ославила его коррупционером и взяточником, и поэтому ему, в принципе, нечего терять. Теперь он обращался уже не к Кремлю, не к следствию и даже не к суду, а к так называемым «простым людям», о существовании которых прежде благополучно забывал. И вот перед этими «простыми людьми» Улюкаев теперь решил покаяться. «Хочу здесь сделать заявление, что признаю себя виновным, — неожиданно заявил он. — Виновным, конечно, не в том абсурдном обвинении, которое мне с упорством, достойным лучшего применения, предъявляют государственные обвинители. Очевидно, что ничего общего с угрозами и вымогательством взятки я не имею. Я виновен в другом. На протяжении многих лет я как мог служил гражданам России. Старался делать свою работу, как мог, хорошо, приносить пользу. И дело не в полученных наградах и орденах, почетных званиях, которых было немало, а в том, что в самом деле кое-что удалось сделать на благо людей. Но, как известно, для Родины сделано недостаточно, если не сделано все. Того, что я делал, недостаточно. Прискорбно мало. Я виновен в том, что слишком часто шел на компромиссы, выбирал легкие пути, карьеру и благополучие зачастую предпочитал отстаиванию принципов. Крутился в каком-то бессмысленном хороводе бюрократическом, получал какие-то подарки, сам их делал. Пытался выстраивать отношения, лицемерил. Только когда сам попадаешь в беду, начинаешь понимать, как тяжело на самом деле живут люди, с какой несправедливостью они сталкиваются. А когда у тебя все в порядке, ты позорно отворачиваешься от людского горя. Простите меня за это, люди. Я виноват перед вами», — склонил голову Алексей Валентинович.
В завершение он подарил залу еще одну цитату — на этот раз из Сократа. «Как сказал в аналогичной ситуации Сократ: „Вот уже время идти отсюда“, — тихо молвил кавалер орденов „За заслуги перед Отечеством“ III и IV степеней. — Мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить. А кто из нас идет на лучшее, это сейчас никому не ясно. Конечно, со времен Сократа много воды утекло, сейчас времена гораздо более вегетарианские. Но тем не менее 10 лет строгого режима для человека 62 лет от роду не сильно отличаются от смертного приговора».
Суду Улюкаев адресовал, по сути, только одну просьбу — о милосердии. «Надеюсь и верю, что суд поднимется над завесой инсинуаций и лжи и защитит попираемое право и справедливость, не позволит отнять у престарелых инвалидов-родителей их сына, единственную опору в старости, а у маленьких детей — отца, который должен поставить их на ноги и помочь идти по тернистому жизненному пути. Моей маме 85 лет, папе — 86, сыну 12 лет, дочери — семь. Трудно им будет без меня», — подчеркнул экс-министр и пообещал остаток жизни посвятить «отстаиванию интересов простых людей.
Известно, что приговор бывшему министру экономического развития будет оглашен 15 декабря в 10 утра. Обвинитель Павел Филипчук полагает, что вина Улюкаева «полностью доказана». Гособвинение требует для подсудимого 10 лет колонии строгого режима и штрафа в 500 млн рублей. Также не исключено, что Алексея Валентиновича могут лишить статуса действительного госсоветника, орденов «За заслуги перед Отечеством» III и IV степени и ордена Почета, запретить ему занимать должности с выполнением функций власти и работать в госкорпорациях в течение 10 лет.
Приговор бывшему министру экономического развития будет оглашен 15 декабря в 10 утра
Фото: Елена Колебакина-Усманова
«РОССИЙСКИЕ СУДЫ НЕ РЕШАЮТ ВОПРОС ОБ ИСТИНЕ, А РЕШАЮТ ВОПРОС О ТОМ, КОГО НУЖНО ОСУДИТЬ»
Ответить на вопросы о том, на чьей стороне правда — Сечина или Улюкаева, и будет ли срок для экс-министра реальным, «БИЗНЕС Online» попросил своих экспертов.
Глеб Павловский — создатель фонда эффективной политики (ФЭП), политтехнолог:
— Вопрос о правде в российских судах не решается. Российские суды не решают вопрос об истине, а решают вопрос о том, кого нужно осудить. Поэтому, я думаю, Улюкаев обречен. Потому что заказчик суда над ним слишком силен, хотя никакой доказательной базы и не было предъявлено. Даже Сечин не явился на суд, показав, что он выше этого института и рассматривает его как служебный, обслуживающий институт. Но теперь суду, чтобы признать доказательства ничтожными, надо спорить с опасными людьми в Кремле. А он этого делать, я думаю, не будет. Многие рассчитывают на личное влияние Путина, но я думаю, что его уже недостаточно для того, чтобы решать такие вопросы. Ему надо полностью сфокусироваться на какой-то проблеме, чтобы внести в нее какой-то свой личный вклад. Но ни в вопросе Европейского университета, ни в вопросе Исаакиевского собора, ни в вопросе режиссера Серебренникова Путин не показал, что он может остановить тех, кто толкает суд под руку. Есть небольшая, очень небольшая надежда на то, что организаторы избирательной кампании Путина как-то упросят — не за Улюкаева, конечно, — а за то, чтобы не отягощать добавочно отношения президента с бизнесом и управленцами страны такой явной поддержкой в общем-то личной расправы над министром. Но эта надежда очень мала. Путин — оппортунист, он плывет по течению, и мне кажется, что он не вмешается. Конечно, мне хотелось бы ошибиться.
Условный срок Улюкаеву означал бы, конечно, провал организаторов процесса, организаторов провокации против Улюкаева. Но это кто-то должен организовать, сам суд этого сделать не может. Какая-то другая группа в окружении Путина должна это организовать, поставить палки в колеса. Там есть такие люди и есть такие группы, но сочтут ли они необходимым это делать — я не знаю. Дело в том, что в окружении Путина, в этом кремлевском дворе, существует непонимание того, что они ввели в свою среду практику судебных расправ и дальше она может распространиться и на других, и на них тоже. Если человек смог успешно организовать судебную западню Улюкаеву, то тогда он может попытаться организовать судебную западню кому-то другому в этом высшем круге. Поскольку там речь идет о серьезной борьбе — борьбе за преемника Путина. И в ней все средства хороши. Поэтому было бы правильно, чтобы кто-то остановил эту расправу, но произойдет ли это — я не знаю.
Дмитрий Орешкин – политолог:
— Вопрос о том, где правда, неразрешим, потому что это философская коллизия. У Аристотеля написано: «Справедливо то, что законно», — то есть логика такая, что если есть закон, то он должен соблюдаться, даже если он неправильный. Я думаю, что правда скорее на стороне Улюкаева, потому что, с формальной точки зрения, его обвинение в вымогательстве по отношению к Сечину, который на полтора этажа выше в иерархии власти, выглядит просто смешно, просто не тот масштаб влияния, чтобы вымогать деньги у господина Сечина.
С другой стороны, Улюкаев вовсе не ангел, как и все деятели системы, по той простой причине, что система так устроена, что в ней невозможно добиваться успеха, если действовать по закону. Это не случайно, и сделано еще с советских времен. Я помню, когда я был еще молодой, один высокопоставленный человек из Чехословакии как раз во времена «Пражской весны» рассказывал, что когда советский режим формировал социалистическую экономику, их инструктировали в таком смысле, что ни один директор завода в рамках действующего социалистического законодательства не должен иметь возможности выполнить план, не нарушая законодательство. Логика такая: если ты выполняешь все нормы социалистического закона, ты не выполняешь план. Это делали для того, чтобы каждый директор понимал, что на него есть файл, компромат, что если он не выполнит план, то его уволят, а если выполнит, но поведет себя как-то неправильно с политической точки зрения (кого-то поддержит, даст помещение для проведения митинга), то достанут файл и скажут: «Ты же выполнял планы, потому что на самом деле уголовник», — и человека по уголовной статье уверенно и спокойно сажают. И он это знает, что в сейфе лежит папочка, и руководство знает, что он нарушает правила, — все это входит в систему, она на этом основана. С этой точки зрения что Улюкаев, который был вынужден подкармливать своих сотрудников, что Серебренников, который получал госденьги, и, я так полагаю, их как-то распределял в соответствии с реальным вкладом людей, которые занимались его постановками. Так вот, они тоже работали примерно в такой же системе. И Никита Белых, кстати, тоже. Если их надо наказать, то можно достать папочку и организовать дело. При этом все люди понимают, что так действуют все, потому что по-другому действовать в этой ситуации невозможно. И тут раскрывают перед трудящимися: «Какой он ужасный!» А это уже элемент политической борьбы, конкуренции, это профессиональный риск.
С точки зрения того, кто прав, Сечин, который отжал бизнес у Ходорковского, используя промежуточную контору, где уставный капитал был 10 тыс. рублей и которая была зарегистрирована рядом с рюмочной в Твери, и все это покрывал Владимир Путин, то эта ситуация гораздо более грязная, чем то, что происходило между Сечиным и Улюкаевым. Там были личные разборки, Улюкаев по каким-то другим показателям оказался виноват перед кем-то (необязательно, что перед Сечиным), с ним и начали сводить счеты, при этом по номенклатурным правилам игры. Если бы он не нарушил какое-то неписаное правило, то продолжал бы себе существовать, но нарушил и был наказан таким образом. Надо было его за что-то прищучить, вот и прищучили. Поэтому понятно, что приговор будет обвинительным.
Но в то же время Улюкаев нарушил правила игры в том смысле, что вместо того, чтобы покорно, как было положено членам всех этих сталинских заговоров, которые признавались и потом обращались в лагерную пыль, начал сопротивляться, дал массу неприятностей для всей этой системы, потому что всплыл образ господина Сечина, весьма малосимпатичный, всплыл образ всей этой системы. В этом смысле Улюкаев оказал большую услугу общественному мнению, потому что теперь, когда будут думать о проведении такого рода процессов, подумают, не будет ли слишком много издержек и вони, как было с Улюкаевым, может, лучше действовать по закону и не увлекаться произвольными выяснениями отношений.
Если я эту ситуацию улавливаю, она выглядит примерно так. По правилам этой системы, которые похожи на правила мафии, ты должен принимать приговор крестного отца и молча умирать и ни о чем не говорить. Улюкаев закон нарушил. Его хотели тихо затрамбовать, как делали в сталинские времени. Улюкаев начал сопротивляться, это хорошо для нас, потому что начинаем понимать, как у них устроены взаимоотношения. Тот, кто этим занимался, и так понимал. А вот широкие общественные массы все время думали, что кто-то там честный, а кто-то нечестный. Нет, вся система нечестная, вся система монопольного капитализма так же, как монопольного социализма, просто не может быть честной. Если бы это была система, где работают законы, тогда Сечин должен был бы сидеть гораздо раньше Улюкаева, потому что он отобрал то, что было частной собственностью у Ходорковского, элементарно отжал, используя неблаговидные технологии. Или тогда действуйте по понятиям, но тогда начинается другая игра, и нечего изображать из себя правосудие, играть с адвокатами. Тогда надо стрелять в подворотне, как было при переделке собственности.
Аббас Галлямов — политолог:
— Думаю, что приговор будет обвинительным, но реально сидеть Улюкаеву не придется. Срок будет условным. Никакого особого влияния на политический процесс этот суд не окажет. Все будет идти так, как идет.
«ВПЕРВЫЕ ПОПЫТАЛИСЬ ПРИВЛЕЧЬ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННОГО ЛИБЕРАЛА ЗА ЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ»
Михаил Ремизов — президент Института национальной стратегии:
— Дело довольно странное, потому что, во-первых, у нас нечасто судят министров, во-вторых, не часто в роли такой оперативной деятельности, в данном случае провокации взятки, выступают такие высокопоставленные фигуры, как Сечин. С одной стороны, это дело показало его уровень влияния, с другой стороны, в том, как оно освещалось в прессе, можно усмотреть признаки того, что оно приобрело нежелательный для Игоря Сечина оборот, потому что было много материалов, обнародованием которых он выражал неудовольствие, была ставящая его в неудобное положение ситуация с вызовом и неявкой на суд. Поэтому дело если и можно будет рассматривать в качестве успеха, победы Сечина, то эта победа в некоторых отношениях выглядит Пирровой: ущерб может быть выше, чем плюсы.
Чем это закончится? Мне не кажется, что приговор будет не очень суровым. По ощущениям, вина будет признана доказанной, но приговор будет не слишком суров с учетом тех или иных оговорок. Пока сколько-нибудь обоснованные прогнозы делать трудно.
Максим Калашников — писатель-футуролог:
— Мне трудно быть беспристрастным, поскольку все-таки в моих глазах Улюкаев — это помощник Гайдара, один из либеральных палачей промышленной экономики России. К другой стороне я тоже, поверьте, не испытываю особых симпатий, другая сторона для меня — это сырьевая отсталость, коррупционная система. Поэтому для меня это как роман Жюль Верна «Путешествие к центру Земли», когда гигантский змей схватился с крокодилом.
Несмотря на громадную техническую оснащенность и помощь спецслужб, в суде нам так и не показали записи, где бы Улюкаев говорил: «Дай мне 2 миллиона долларов». Другая сторона конфликта тоже не задавала Улюкаеву уточняющих вопросов, когда это было: «Вам как собирать эти 2 миллиона долларов? Будете пересчитывать?» Меня поражает крайняя неумелость этих оперативных мероприятий, как-то очень нехорошо сработало. Хотя, мне кажется, Улюкаев все же знал, из контекста это ясно, но доказательной базы нет. Мало того, и Сечин не явился в суд, хотя он ключевой свидетель. Было показано, что для этой системы это низшая ступень силовой пирамиды, с судом можно не считаться. В данном случае это все показывает, что в РФ нет судебной власти, состязательности процесса, сопоставления доказательств той и другой стороны. Раньше со всем этим сталкивались мы, простые смертные, по статье 282, а теперь так называемое «басманное правосудие» коснулось представителей элиты. Еще мне обидно, что в эти же дни проходит апелляционный процесс по делу сторонников референдума, а о нем вообще ни слова.
Михаил Делягин — директор Института проблем глобализации:
— Правда на стороне обвинения, но сидеть Улюкаев не будет, или будет, как Васильева, демонстративно, потому что весь либеральный клан, все воры России и весь Запад консолидированно выступают в его поддержку.
Впервые попытались привлечь высокопоставленного либерала за его преступления. До этого было «дело писателей», когда Чубайса и его подельников освободили от уголовной ответственности по амнистии, после чего они стали прекрасно себя чувствовать. А дело Улюкаева — первая в XXI веке попытка призвать либеральных высокопоставленных преступников к ответственности. Но поскольку Улюкаев был еще советником Гайдара, был его правой рукой, то это для российских и западных либералов фигура сакральная, это больше, чем апостол в христианских церквях. Соответственно, он неприкосновенен. Поэтому попытка призвать его к ответственности за совершенные преступления вызывает дичайшую истерику, агрессию в отношении тех, кто его ухватил за руку. Скорее всего, он сидеть не будет, или сначала будет, но потом подведут под амнистию, или же будет где-то формально сидеть короткий срок, но при этом его будут встречать в ГУМе, на Красной площади, в церкви, парке, как это уже было. Я сильно сомневаюсь, что в стране, где вся социально-экономическая сфера жестко контролируется либералами, где либералы, судя по их политике, готовятся к госперевороту, кто-то действительно будет держать либерального преступника за решеткой.
Константин Калачев — политолог:
— Истина где-то рядом. Честно говоря, ни та, ни другая сторона процесса не были безоговорочной убедительными, безоговорочно, доказательно, окончательно. Версия Улюкаева была противоречивой, и Сечин демонстрировал неуважение к суду, отказываясь от дачи показаний, не пришел как свидетель. Я думаю, что на месте Улюкаева мог оказаться кто-то другой, он не самый большой злодей, очевидно. В принципе, из-за этого возникает недоверие к системе борьбы с коррупцией, потому что у нас избирательное правосудие, избирательно выбирают жертв по принципу, что кому-то не угодил, с кем-то не поделился, не так что-то сделал, лояльность не продемонстрировал, выпал из системы и так далее.
Я думал, что приговор Улюкаеву будет мягким, я не думаю, что 10 лет, как того требует прокурор, обернутся реальностью. Более того, совершенно очевидно, что по ходу процесса многое менялось, в том числе отношение российской власти к процессу. Я не считаю себя большим специалистом по делу Улюкаева, но думаю, что приговор все-таки будет обвинительным, но достаточно мягким. Симпатии мои ни на чьей стороне, потому что это стороны одной медали, и бог бы с ними.
28/11/2017
Эксперты предполагают, что судебное разбирательство над экс-министром экономразвития Алексеем Улюкаевым подходит к концу. Вероятно, все закончится условным сроком для экс-чиновника. Но виновен ли в действительности Улюкаев?
Политолог Станислав Белковский на «Эхо Москвы» рассказал, что вовсе не «казус «Башнефти»», был причиной конфликта. По мнению эксперта, Улюкаев приобрел серьезное влияние на Владимира Путина — и это очень не понравилось Сечину, «ведь топ-менеджер не любит, когда кто-то приобретает влияние на первое лицо в его сфере интересов». Экс-министр экономразвития был назначен уполномоченным по переговорам с Японией об инвестициях и о судьбе Курильских островов. Это становится понятно из обнародованных в суде аудиозаписей, на которых Алексей Улюкаев, обсуждая с Сечиным процесс приватизации «Роснефти», предлагает ему «прибегнуть к живительному источнику японских инвестиций и не связываться с индусами».
Также Белковский замечает, что Улюкаеву не за что было просить взятку. Глава «Роснефти» все ключевые вопросы решал напрямую с президентом, после чего роль Министерства экономического развития и даже правительства была технической. Потому экс-министр ничем не мог помочь или помешать Сечину в деле «Башнефти».
Эти деньги не могли быть взяткой с точки зрения с точки зрения юридической квалификации. Это было, скорее, вознаграждение — замечает эксперт в эфире «Эхо Москвы» - за то, что дочерний банк ВТБ Капитал, должен был привлекать инвесторов для приватизации «Башнефти». Но фактически эта работа не проводилась, потому что инвестор был только один, и он был определен на уровне Владимира Путина.
А вознаграждение за это, весьма обильное, ВТБ Капитал получил, и тогда встал вопрос о том, что, может быть, руководство Минэкономразвития, которое готовило столько документов и так напрягалось в деле реализации этого сценария, тоже может на что-то рассчитывать. Поэтому это не взятка, это гонорар. Если он был. Я не утверждаю, что в портфеле были деньги изначально, а не вино. Это Иисус Христос мог превращать воду в вино. А Игорь Иванович Сечин может превращать Вино в деньги».
Станислав Белковский уверен, что в итоге все закончится условным сроком для Алексея Улюкаева, так как, с одной стороны, верховная власть не хочет терроризировать экс-чиновника, с другой — нельзя выставить Игоря Сечина виноватым в этой истории.
Бывший министр экономического развития России Алексей Улюкаев не признал себя виновным в получении взятки и назвал передачу ему $2 млн в офисе «Роснефти» провокацией ФСБ, организованной на основании заведомо ложных показаний руководителя компании Игоря Сечина. Свои заявления экс-министр сделал в среду, 16 августа, на заседании Замоскворецкого суда Москвы, где началось рассмотрение его дела по существу.
Заседание суда продолжалось около полутора часов. За это время суд отказался удовлетворить ходатайство защиты Улюкаева о возврате дела в прокуратуру из-за нарушений в обвинительном заключении. И удовлетворил просьбу прокуратуры, отложив заседание суда на 1 сентября «в связи с необходимостью вызова свидетелей». Суд установил порядок судебного следствия: будет проведен допрос свидетелей обвинения, изучены письменные доказательства обвинения, допрошены свидетели защиты и изучены их доказательства. Допрос обвиняемого планируется провести в последнюю очередь.
В ходе слушаний уголовного дела в среду слово было дано бывшему министру Улюкаеву. Приводим самые яркие его заявления, сделанные им на скамье подсудимых.
«Не виновен»
«С обвинением не согласен, виновным себя не считаю», - заявил Улюкаев (цитата по РИА Новости). Бывший министр обвиняется по части 6 статьи 290 Уголовного кодекса России («Получение взятки в особо крупном размере лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации, с вымогательством взятки»). Ему грозит тюремное заключения на срок от 8 до 15 лет.
По данным следствия, взятка в $2 млн предназначалась Улюкаеву за выданное Минэкономразвития положительное заключение, позволившее «Роснефти» приобрести госпакет (50,08%) акций «Башнефти». Улюкаев в суде напомнил, что положительное заключение об участии «Роснефти» в приватизации акций «Башнефти» было дано по указанию правительства.
«Провокация и ложный донос»
«В отношении меня Федеральной службой безопасности была совершена провокация взятки, организованная на основании ложного доноса главного исполнительного директора «Роснефти» Сечина и осуществленная начальником службы безопасности Феоктистовым», - заявил Улюкаев (цитата по «Интерфаксу»). Он подчеркнул, что данная провокация послужила необоснованным основанием для возбуждения в его отношении уголовного дела.
Экс-министр рассказал, что ФСБ несколько недель готовилась и ждала, пока он приедет, но он не приезжал. «Не дождавшись, пока я приеду, чтобы получить деньги, Сечин лично позвонил мне и уговорил приехать», - уточнил Улюкаев. Он отметил, что обвинение против него сфабриковано и основывается исключительно на показаниях Сечина. «Следствие не только намеренно игнорировало очевидные доказательства ложности показаний Сечина, но не предпринимало необходимых действий для получения доказательств по делу», - сказал Улюкаев.
В свою очередь прокурор в суде заявил, что Улюкаев лично требовал взятку в $2 млн у Сечина во время их поездки на саммит стран БРИКС в Индию. «Улюкаев, находясь в командировке, потребовал от Сечина взятку в $2 млн за непрепятствие совершению сделки. Сечин воспринял данное требование всерьез», - говорится в обвинительном заключении прокуратуры.
Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев не стал комментировать заявления Улюкаева о провокации ФСБ и ложном доносе Сечина. «С учетом того, что Улюкаев находится в сложном положении, мы не будем комментировать выбранный им способ защиты», - заявил Леонтьев «Интерфаксу». «Факт остается фактом - Улюкаев сам требовал незаконного вознаграждения за исполнение своих служебных обязанностей, сам за ним приехал, и сам уехал с места встречи с деньгами», - подчеркнул пресс-секретарь «Роснефти». Он выразил надежду на то, что суд разберется в ситуации на основе представленных доказательств. Он также не смог уточнить, будет ли Сечин выступать в качестве свидетеля в суде 1 сентября, когда рассмотрение дела продолжится.
Генерал ФСБ Олег Феоктистов стал вице-президентом - руководителем службы безопасности «Роснефти» в сентябре 2016 года. В марте 2017 года глава «Роснефти» Игорь Сечин подтвердил уход Феоктистова из компании и его возвращение на работу в спецслужбы.
